Рассказ взрослого приёмного ребёнка ⇐ Вопросы воспитания подросших "нефордеток"

[Белка]

Очень многих волнует как растить ребенка без тайны усыновления.

В выпуске программы "Детский вопрос" на Радио России дали интервью мама и её выросший приемный сын:
http://deti.radiorus.ru/content.html?id=2567&cid=43

Замечательный рассказ, ответы на многие вопросы.

Выпуск 56

"Ничего в жизни не происходит просто так. По роду своих занятий я часто бывала в детских домах и домах ребенка, и именно после этого у меня впервые появилась мысль взять на воспитание малыша... Первой с кем я решилась поговорить на эту тему, была подруга. Ты полюбишь его как родного, убеждала она, и он тебя тоже. Тебе не хочется остаться одной? Хочется счастья? Хочется растить ребенка? Так в чем дело? Возьми и расти! Да одной еще даже легче растить, никто лишних проблем не создает.… Получалось, что одной, без мужа и с приемным ребенком на руках – это просто подарок судьбы. Так оно и оказалось. Но до того как я это поняла, столько всего свалилось на мою голову, что и вспомнить страшно.Однако все прошло, а ощущение огромного счастья осталось….»

Так написала в своей книге «Это мой ребенок, или когда я родился, тебя не было, мама!…» ивановская журналистка Любовь Клюшкина. Она посвятила ее своему сыну. Но, как признается, писала не для него, а для тех, кто очень хочет изменить свою жизнь, но боится сделать первый шаг. Книга вышла под псевдонимом Влада Сергеева.



- Я просто не хотела, чтобы мои рассказы, мои выступления восприняли как самопропаганду, саморекламу. Я очень боялась, как отнесется к достаточно откровенному рассказу о нашей судьбе, мой сын. Когда он прочитал книгу, сказал мне: «Я читал и плакал». А потом он мне сказал слова, которые, наверное, я очень хотела услышать. Надеялась, не отдавая себе отчета, когда писала книгу. Он мне сказал: «Я прочитал книгу и понял главное - как мне повезло с тобой!». После его оценки я поняла, что надо говорить об этом. Надо, для того, чтобы помочь другим людям решиться. Есть вещи, о которых надо рассказывать, чтобы другие не боялись. Чтобы другие верили в себя, чтобы просто задумались, наконец. Но больше всего меня убедило его отношение, он готов на эту тему разговаривать, он готов отвечать на вопросы.

- Мама написала книгу не для того, чтобы я узнал о себе, а для того, чтобы приемным родителям помочь в воспитании ребенка своего. Это очень важно. В ней описано все. Это опыт. Опыт одного родителя. Удачный или неудачный, судить не мне.


Впервые о приемном ребенке Любовь задумалась, когда ей еще не было тридцати. Три года ей потребовалось на то, чтобы решиться на этот шаг. Не потому, что боялась. Просто очень хорошо понимала, какая это ответственность. Ей нужно было время, чтобы почувствовать, что она готова и уже не отступит. Когда решение окончательно было принято, Любовь собрала документы. Ей очень хотелось усыновить ребенка в другом городе, но в те времена сделать это было трудно, почти невозможно. Помогли друзья, столичные журналисты. Именно здесь, в Москве она и нашла своего мальчика. Его звали Сережа. Ему было три года.

- Это было полной неожиданностью, прежде всего для мамы моей. Она встречала меня ночью с поезда: «А что это за такой хороший мальчик? Чей это? Она думала, что это ребенок, которого я от кого-то кому-то везу, мне его доверили. Я сказала: «Это мой ребенок». Мама впала в молчание. Мама молчала до утра, в 6 утра мама встала и сказала одну фразу: «Зачем ты это сделала? Тебе так трудно». Да, у меня была работа, которая отнимала очень много сил и времени. Финансово было трудно, и проблемы у меня были со здоровьем, мне своих детей не разрешали иметь именно по состоянию здоровья. Зачем? Чтоб не быть одной. Потому что женщина, когда остается одна, она что-то теряет. Женщина должна заботиться о ком-то, кого-то любить.

Из книги: «Однако понимать и чувствовать друг друга мы научились не сразу. Однажды, спустя, наверное, уже полгода, ранним утром Алешка вновь разбудил меня, а я плохо спала все эти месяцы, мне трудно было открыть глаза, но я встала, начала кормить его. Он капризничал, не слушался, вредничал. И я сорвалась. Села посреди комнаты и зарыдала в голос. Мне показалось, что я никогда не смогу ладить с ним, ничего у меня не получится. Этот ребенок – чужой, и чужим останется для меня. Я переоценила свои силы, мне этого не надо. Я сидела и ревела, и вдруг Алешка подошел ко мне, забрался на колени, обнял и… заплакал вместе со мной. Он прижимался ко мне, гладил меня по голове и сквозь слезы повторял: «Мамочка, не плачь, мамочка, милая…» Он жалел меня! И он понимал мое состояние. Именно с этого момента мы стали родными».

«А позже у меня появилась с ним связь на уровне подсознания, как у всех матерей со своими детьми» - вспоминает Любовь Анатольевна. Тем не менее, она решила не скрывать от сына то, как он у нее появился.

- Когда ему исполнилось пять лет, я поняла, что надо говорить, потому что кто-то мог об этом ему рассказать. Я не думала, что у него что-то в голове осталось, но он был готов к восприятию. Если бы кто-то ему сказал, спросил невзначай, он бы не удивился. Более серьезный разговор состоялся в конце первого класса. Неожиданно для меня, в конце разговора, мой сын расплакался. Я спросила: «Что такое?». «Какой же плохой, что меня мамочка с папочкой бросили!». Позднее, мне знакомые психологи дали перевод американских исследователей, в которых говорилось, что все приемные дети до конца своей жизни испытывают чувство вины. Вины за то, что они хуже, чем остальные. Я этого не знала, но сердце мне подсказало, потому что, я очень люблю своего ребенка и я его чувствую. После этого разговора я стала больше его хвалить, не баловать, а поддерживать и говорить, что он хороший, что он умный, добрый, веселый, ласковый, помощник. Это так и есть, я ничего не сочиняла. Это надо было ему слышать.

- По-моему, это было в седьмом классе, когда я это осознал – продолжает Сергей. - А так, во дворе «помогли» знакомые, соседи - мир не без добрых людей. Я пришел, спросил у мамы: «Мама, а Алексей сказал, что я из детского дома, он что, дурак, что ли?». Я еще в школе не учился. С этого момента мама начала мне объяснять на уровне игры, что есть дети, которых аисты приносят, другие в капусте рождаются, а меня взяли из дома, из детского. Все шло через игру, через сказку. Я хорошо это пережил, довольно-таки легко. «А где папа?»…один раз, я помню, задавал этот вопрос. Ответ был очень легким и очень доступным для ребенка: просто есть семьи, которые живут без пап. Помогало, наверное, и то, что были знакомые, которые точно так же одни воспитывают детей. Она говорила: «Видишь, у нее тоже нет папы!». А про усыновление и в седьмом классе были вопросы. Мама объясняла, что это бывает, это нормально. Объясняла, что она не может меня родить, потому что у нее с сердцем проблемы, ей врачи запретили рожать. Он сказала, что она…ну просто захотелось иметь ребенка. Наверное, цель матери не родить ребенка, а дать жизнь. «Дать жизнь» означает вырастить, дать образование, научить и рассказать, как жить в этом мире.

- Мой ребенок не боялся меня спрашивать. У нас была такая традиция, он забирался вечером ко мне под «крыло», и мы могли сидеть в сумерках и разговаривать. Он спрашивал меня, и я не боялась говорить на эту тему. Постепенно, это тема перестала быть болезненной. Мы ее проговаривали. Я от нее не уходила. И я не боялась, что кто-то, где-то, когда-то ляпнет ему. Ляпали, говорили. Доброжелателей много. Но для него это не было ни потрясением, ни открытием. Тем более какой-то травмой.

Сергей: - Нужно ли хранить от детей эту тайну? Ни в коем случае нельзя. Мир не без добрых людей. Сколько случаев, что ребенок живет, зная то, что он обычный ребенок, он родился в этой семье. И вдруг добрейшей души человек, бабуля-соседка, божий одуванчик, он не открыл ей дверь, она ляпнула: «Ах ты, скотина невоспитанная! Ты вообще детдомовский приемыш!». У ребенка щелкает в мозгу. Он не понимает, что она сказала. Он пытается найти ответ, он идет к родителям. Родители во всем сознаются. Он получает два удара под дых сразу. Первый – он узнает, что от него отказалась первая мать. У меня до сих пор резонанс идет, это будет идти всю жизнь. А второй удар – потому что родители от него скрыли. И суицид в этом случае – 98%.
Скрывать не надо. Мама мне рассказывала, что я приемный. Я это воспринял. И если бы ко мне сейчас какая-нибудь сволочь на улице скажет: «Ты, приемный гаденыш!» - я просто улыбнусь и скажу, что это человек несчастливый. В отличие от меня.

Когда ребенок узнает о том, что он приемный, неизбежно возникает вопрос: а кто та женщина, которая меня родила и почему она меня оставила? Многие родители боятся этого разговора, боялась и Любовь Анатольевна, но она была к нему готова.

- Я рассказала правду. Она заканчивала школу… их было три сестры. Бабушка написала отказ. Она одна растила трех дочерей, старшая, которая родила, должна была сдавать экзамены за 10 класс. Тот факт, что он знает о существовании женщины, родившей его, ничего не меняет. Это просто факт, а мама - я. Я - родной человек, близкий и любимый. Но я не боюсь, более того, я не буду против, если он захочет ее найти. Возможно, не сейчас, может через 10 лет. Это его право. Я не боюсь этой ситуации. Мы родные. Этим все сказано. Я - мама. А он мой сын.

Из книги: «Взрослые люди ищут своих родных матерей не для того, чтобы что-то доказать им. Они хотят доказать прежде всего себе: мы не пропали, мы такие же как все. У нас есть родители! Психологи рекомендуют не препятствовать детям, выросшим в приемных семьях, искать своих родных. Я твердо решила: если мой ребенок вырастет, и сам захочет найти свою мать, я не буду ему мешать. Но никогда я не смогу спокойно смотреть в глаза женщине, оставившей маленькое беспомощное существо без своей любви и защиты. Нет, я не сужу ее, нет у меня такого права. Я просто очень хочу знать, как жилось ей все эти годы, думала ли она и брошенном ребенке, плакала ли вспоминая о нем?»

Сергей: - Мне уже 20 лет, но, тем не менее, иногда вопросы в голове возникают: за что, почему, зачем? Есть дети, которые пытаются найти. Ищут, наверное, чтобы узнать, кто она такая, где живет, как сейчас существует. Мне это не нужно. Мне хорошо здесь. Мне дали интересную жизнь. Моя жизнь была настолько насыщенной! Каждое лето мы отдыхали на юге. Я ездил в лагеря. У нас много хороших друзей, знакомых. Я сейчас учусь, работаю. Я не стану ее искать. Это будет пустая трата времени, это мне ничего не даст, даже если я найду. Ждать, наивно верить, что она рухнет на колени, расплачется и что-то сделает? Можно в это наивно верить, а что это даст? Время-то уже прошло. Когда она мне была нужна, ее не было. А сейчас уже поздно, поезд уехал.

Плохая наследственность, неизлечимые болезни, тяжелый характер, доставшийся от родителей-алкоголиков, (а кто же еще оставляет детей?) - подобные мысли, которые возникают у многих, тогда, семнадцать лет назад, беспокоили и Любовь Анатольевну. Но она была уверенна: никто не в силах предугадать судьбу, но на нее можно повлиять – все в наших руках. А страхи… они были развеяны самой жизнью.


- У многих, кто думает стать приемными родителями, существуют страхи: а ведь неизвестно кто вырастет. Мы не знаем, кто вырастет из наших детей. Вырастают и эгоисты, которые бросают родителей или сдают в дома престарелых, забирают деньги, забывают поздравить с днем рождения, вырастают убийцы, воры, алкоголики. Никто не застрахован, мы судьбу свою не можем предугадать. Все зависит от нас, кого мы вырастим, кого воспитаем. Как говорится: посеешь характер, пожнешь судьбу. А характер родители воспитывают. Да, с чем-то мне приходилось бороться и что-то искоренять. Он у меня не читал книг лет до пяти. А сейчас умный, развитый парень. Заканчивает вуз. Увлекается компьютерами. Пишет стихи, написал повесть. У него золотые руки, лет с четырех он начал все приколачивать, привинчивать, ремонтировать. Он у меня очень хозяйственный – все в дом.

Из книги: Страшно подумать, что ничего этого в моей судьбе не было бы. Страшно представить, что все эти годы я жила бы одна…

- Мне часто говорят: как ему повезло. А я говорю: это мне повезло, что у меня есть такой замечательный сын. Счастье обоюдное. Ребенок счастлив тем, что у него семья, есть мама. Счастлива я, что у меня замечательный сын.


Выдержки из книги «Это мой ребенок, или когда я родился, тебя не было, мама!…»
http://innewfamily.ru/menu6/63_parents_ ... rgeeva.php

Добавлено спустя 38 секунд:
фото

[Лилея]

Спасибо!.

[Маруся]

Выдержки из книги «Это мой ребенок, или когда я родился, тебя не было, мама!…»
http://innewfamily.ru/menu6/63_parents_ ... rgeeva.php

Почему то при переходе пишет, что страница не найдена.

[Белка]

Рассказ удочерёной. Марина


Рассказ подготовлен автором по просьбе Проекта.


Меня зовут Марина, мне 28 лет. У меня замечательный муж и обожаемый сыночек - ему скоро два года. В 21 год я случайно, из найденного дома старого письма, узнала, что я приемная.

Помню, что дня три я не могла в это поверить. Маму спросить у меня язык не повернулся, а папа умер, когда мне было девятнадцать лет. Я перерыла весь дом, достала все фотографии и старые открытки. Получалось, что до пяти лет обо мне ничего не было. Пересмотрела по-новому свои детские воспоминания. А я помню очень много, получается, что с двух с половиной лет или раньше. Помню мать, отца (какого-то дядю Юру) и братика, больницу, детский дом, как мне меняли имя в 5 лет и много других не очень веселых воспоминаний. Например, как отец за матерью с ножом носился, и мы с братом Колей прятались под столом, как мать в ванной смывает кровь с руки, как она плачет, а мы с Колей ее с двух сторон утешаем, как мы опять-таки с Колей полезли за игрушкой выпали из окна второго этажа, я при этом сломала ногу. Мне было два с половиной года, брату полтора.

В больнице я лежала одна во взрослом отделении и очень боялась, когда старики в моей палате ночью храпели.

После этого родителей лишили родительских прав, брата, как я теперь знаю, отправили в дом ребенка, а меня через полгода больницы - в детский дом. За это время у нас родилась сестра Людмила (вероятно, я её никогда не видела). Ее сразу отправили в тот же дом ребенка, что и Колю и через полгода удочерили. В детском доме мне плохо вроде бы не было, если не считать «доброй» нянечки, пугавшей бабайкой и некоторых воспитательниц. Вроде бы ерунда, но ведь успокоить-то некому. Помню Новый год в детском доме и салют над городом в окне, помню, как ходили в театр на «Дюймовочку» и потом артисты в фойе с нами общались. Помню, как уже приемная мама принесла мне в детский дом пупса и ему мои товарищи тут же оторвали руки-ноги. Помню, как меня забирали из детского дома и я не хотела уходить, потому что девочка из другой группы обещала дать мне лоскутики. Мама мне сказала, что дома у них целый мешок лоскутиков. Воспитатели на прощание дали мне куклу, стоявшую на шкафу и это меня поразило потому, что кукол нам играть не давали, они были только для интерьера.

Теперь, конечно, странно, что со всеми этими воспоминаниями я НЕ ЗНАЛА, что я приемная. НО в детстве мои приемные родители на все задаваемые вопросы находили подходящие ответы, например – «ты была в круглосуточном детском саду, а мы уезжали в командировку». Дети во все верят и ко всем этим ответам я относилась совершенно некритически и не задумывалась об этом долгие годы. Мне только казалось, что все дети, как Том Сойер, иногда считают себя подкидышами.


Я в 5 лет. Мама говорит, что первый месяц я ела так, что аж носик потел.

В найденном мною письме не было явно обо мне сказано и я еще пыталась себя убедить, что «может быть все это неправда».

Я поехала к маминой сестре. Тетя отпираться не стала, сказала: «Ну и что ты рыдаешь? Могла бы там так и остаться». Я ответила «Да все нормально, это нервное» - я еще спросила – «я помню мальчика Колю, с которым мы из окна выпали, он что, мой брат?»

Тетя подтвердила и сказала, что он при этом нашем «полете» не разбился.

Ну, тут у меня начался детектив с поисками брата. Я не знала, где он, и мне казалось, что вот я выросла в нормальной семье, а он незнамо где, то ли в детском доме, то ли в доме инвалидов и сейчас может быть в армии или еще где похуже. Я почти угадала - он тогда был в Чечне, братик у меня десантник.

Сначала я не знала ничего, помнила только своё старое имя и имя брата, да и то сомневалась. Начать поиски и переступить через себя было не так просто. Я даже позвонила по какому-то телефону доверия под предлогом, что они должны знать, где находится нужный мне дошкольный детский дом. Хотя по всему выходило, что мне в жизни крупно повезло, да и жила я более-менее благополучно, но все равно вдруг стало очень себя «бедную-несчастную» жалко. В себя я приходила несколько месяцев.

Все в жизни, что я считала само собой разумеющимся, вдруг оказалось большим подарком. Но, как человек взрослый, я себя успокаивала. Не пойму почему, еще было странное ощущение счастья и остроты жизни, но и боли одновременно.

Было ощущение, что до этого я жила в скорлупе, а потом эту скорлупу или кожу содрали и я стала видеть и чувствовать в десять раз острее. Я даже просто гладила своего кота и смеялась от радости.

А полностью я душевно успокоилась и всю ситуацию ПРИНЯЛА только, когда встретилась с братом.


А до этого — обычная психотерапия — я просто находила свободные уши и рассказывала, о том, что меня так волновало, уж не знаю, что чувствовали слушавшие. И тут оказалось, что мои лучшие подруги знают, что я приемная. В курсе был почти весь мой класс, школа и просто весь город ведь мой папа был в городе человеком очень заметным и уважаемым. И никто ни слова не сказал за все эти годы!

Я ходила по разным детским домам и домам ребенка, во всякие районо, крайоно, к инспекторам. Почти нигде мне не отказали в помощи. Я узнала как меня раньше звали. Вот только для того, чтобы раскрыть данные об удочерении, потребовалось согласие моей мамы. Так что жуткого для меня разговора избежать не удалось, к тому времени прошел уже год моих поисков.

Мама мне рассказала, как меня забирали из детского дома. Как папа заплакал, когда я первый раз его увидев взяла его за руку и пошла с ним.

Я отставала в развитии на два года и врачи советовали школу для отсталых. Но, спасибо маме, взялась она за меня всерьез, в первом классе я еще училась на тройки, но школа с медалью, институт с красным дипломом, потом аспирантура, а сейчас мне понадобилось второе высшее. Ну и конечно, неизбежные больницы, больная насквозь была, и желудок, и глаза, и сердце. К 7-му классу все вроде бы вылечили и с братом по части здоровья, оказывается, было также — с 7-го класса дорогу в поликлинику забыл.

Мама в восторге от моих поисков родственников не была, но не возражала.

В общем за полтора года я нашла братика на другом конце страны. Родители брата, узнав от органов опеки, что, если они не против, я хотела бы с ним общаться, на моё счастье, согласились. К его маме тогда пришел инспектор по охране прав детей. Она недельку подумала и попросила Колину жену рассказать ему про меня, но она сначала отказалась. Через неделю Коля сам у нее спросил - «Что происходит? Почему со мной дома никто не разговаривает? Я что, НЕРОДНОЙ?» Когда Марина ему объяснила, в чем дело, он очень обрадовался. «Я знал, что у меня сестра есть!»

Колю усыновили в 3-4 года, но он всю жизнь что-то такое подозревал.

Нам мешает общаться огромное расстояние, так что пишем друг другу письма. Но с 99 года мы четыре раза семьями ездили друг к другу в гости.

Первый раз друг на друга смотрели с огромным удивлением, с восторгом находили общее и стараемся деликатно обходиться с различиями. Интересно, что у нас похожие по вредности характеры и одинаковые пристрастия в еде — терпеть не можем рыбу и кока-колу. Трудно рационально объяснить почему, но мы с ним очень счастливы, что нашли друг друга.

Интересно, что брат стал военным, как и его приемный папа, а я покушаюсь на кандидатскую степень, как мои родители. У нас обоих уже есть своя семья и по сыночку.

Решите вы скрывать усыновление или нет, не уничтожайте всю информацию. Теперь уже мы с братом узнали о существовании нашей младшей сестренки Людмилы. Но ее удочерили в девять месяцев и ничего узнать о ней мы не можем. Единственный шанс — если она когда-нибудь сама или ее родители начнут нас разыскивать и заглянут в базу данных передачи «Жди меня» – интернет представляет прекрасные возможности для анонимности. Мне даже было бы достаточно получить информацию от ее родителей, что у неё в жизни всё хорошо, ну и фотографию. Они лучше знают, можно ли и нужно ли говорить ей, что она приемная.

Про своих родителей я пыталась что-то узнать. Отец давно умер, если он отец, а то я его помню как «дядю Юру». Хотя у меня было его отчество, био-родители зарегистрировали брак после моего рождения. Мать исчезла в неизвестном направлении и в адресном бюро все данные уничтожили. Ради неё какие-то усиленные поиски мне делать неохота.

Особо общаться с ней я бы не хотела. Но есть желание увидеть, посмотреть что во мне от неё?

Сейчас, глядя на моего сыночка, на это счастье до замирания сердца, я не могу понять - как можно пропить троих детей? Я пытаюсь. Она была младше меня, но не такая уж дурная малолетка. В опеке сказали, что она не пыталась увидеться со мной в детском доме, что-то обо мне узнать. Я и искала-то её, чтобы узнать, нет ли у меня еще брошенных братьев и сестер. Ведь я старшая и, может, могла бы им помочь.

Не понимаю случаев, когда дети, узнавшие, что они приемные обращают свою обиду и боль на вырастивших их маму и папу. Могу объяснить это только подростковым эгоизмом. Я, наоборот, стала лучше понимать свою маму. А побывав в детских домах, особенно прочувствовала, насколько родители изменили мою судьбу.

И я очень благодарна судьбе, что у меня был именно этот папа, а никакой другой. Сейчас мне его очень не хватает. Отношения у нас были замечательные. Я «папенькина дочка», и сейчас особенно страдаю, что он слишком рано умер и не увидел внука. В каком бы он был восторге от него! Да и внук от такого деда тоже.

С каждым годом растёт моя дружба с папиной сестрой.

И в целом сейчас я могу сказать, что стала более счастливой. Даже нахожу преимущества Например, я думаю, что мне будет легче воспитать моего ребенка в нормальном отношении к усыновлению. И легче будет убедить будущего приемного ребенка что "все в порядке, посмотри на меня" )

Я хочу сказать, что ХОРОШО, ЧТО Я УЗНАЛА. Это очень важный факт в моей жизни. Как сказал мне один хороший человек – «У тебя картинка теперь сложилась».

Наверное, хорошо, что я узнала именно в 21 год — не рано, не поздно. Если бы это было в 13 лет, вполне возможно, что у меня хватило бы глупости сильно потрепать нервы родителям. Мама говорит, что однажды в детстве я их обвинила "Вот, ВЫ меня в детский дом сдали".

Не знаю, что было бы, если бы я всё знала сразу. Может, были бы какие-то комплексы по этому поводу. У нас в обществе не совсем здоровое отношение к усыновлению - куча всяких предрассудков. Приемные мамы скрывают усыновление ребенка, часто они стесняются этого и боятся, что если кто-то узнает, что ребенок приемный, то он пострадает от «общественного мнения».

Я разговаривала об этом с американцами у нас в университете. Они удивляются и говорят, что в США к приемным детям относятся абсолютно нормально, они ничем не отличаются от других.

Похоже, в последнее время это отношение очень медленно, но начинает приживаться и у нас.

Чем больше в обществе окажется нетайно усыновленных, тем скорее глупые мифы уйдут и всем станет легче. А может и детские дома, наконец, опустеют! Кто-то пугается, что усыновление становится «модным», какие-то идиоты не хотят отдавать больных детдомовцев на усыновление за границу (генофонд!). Да пусть будет модным! Лишь бы у всех этих детей появился шанс.

Я сама уже давно думаю об усыновлении ребенка. Именно потому, что хочется кому-то помочь. Раньше для меня самым главным был вопрос «Как полюбить ребенка?» Я знаю, что это самое важное для ребенка, чтобы его любили и принимали. Когда родила сама — можно положиться на природу. Вот теперь я действительно родила сама и что-то стало понятнее и вообще стало понятнее, что такое мамы и что такое дети.

Я уверена, что мы с мужем возьмем ребенка и, наверное, не пойдем по самому легкому пути, взяв грудничка. Ведь у детей постарше шансы на усыновление уже резко уменьшаются.

Родителям, усыновившим ребенка, я желаю любить и ПРИНИМАТЬ его, не предполагая изначально, что ребенок "неправильный" и его надо переделывать, искать изъяны.

Детям, узнавшим о своем усыновлении, я желаю очень любить и беречь своих родителей.


Марина
http://innewfamily.ru/menu6/63_child_Marina.php

[судьба ветра]

Спасибо за ссылку. Вот бы книгу найти

[lazuredt]

Тоже о книге подумала

[Гость]

всегда была против тайны усыновления